Потомки исчезнувших Богов (СИ). Страница 3

Воронов некоторое время помолчал, затем посмотрел на Ильина:

— Хорошо. Но при одном условии.

— И каком же?!

— Вы все пройдёте амбулаторно обследования, которые я вам назначу. Все расходы я оплачу.

— Я не могу решать за всех.

— Ну, вот, когда решите, — Воронов встал и пожал руку Ильину, — тогда и звоните.

Он позвонил через неделю:

— Сергей Владимирович, у Вас есть какие-либо дела на сегодняшний вечер?

— Особых нет. Хотите пригласить меня на собрание?

— Именно так.

— Обследование все согласились пройти?

— Сначала категорически отказались, но, в итоге, желание увидеть Вас победило.

В кафе Сергей пришёл к точно назначенному сроку, но все уже собрались, с нетерпением ожидая его прихода. В полутёмном помещении стояли полукругом стулья. И один — по центру. Воронов поздоровался со всеми и уселся на него. Окружающие стали внимательно его рассматривать. Некоторые использовали специальные аппараты и камеры. Наконец, один из экстрасенсов, мужчина лет пятидесяти, в синем костюме, встал и подошёл к Сергею. Проведя ладонями над его головой, а затем — и над всем телом, хмыкнул, и повернулся к остальным, разведя руками:

— Ничего не понимаю. Или мы видим призрак, или у этого товарища просто нет души.

— Вы неправы, Аркадий Кузьмич, — заступился за Сергея Ильин, — аура есть, просто необычная.

— А я лично никакой ауры вообще не вижу! — заявила молодая женщина в элегантном сером платье. — Вдруг этот господин — антихрист?! Почему бы нам не побрызгать на него «святой водой»? — она достала из сумочки пол-литровую пластиковую бутылочку.

— Да вы с ума сошли, Эллочка! — возмутился Ильин. — У вас и раньше были проблемы с видением ауры, а эту вообще трудно рассмотреть!

— Друзья, — Сергей встал со стула, — не надо спорить. Если гражданке не терпеться меня чем-либо окропить — я не против. Простите, Элла, — подошёл он к ней, — вода питьевая, без каких-либо примесей?

— Питьевая. Только учтите — освящённая. Трижды!

Воронов забрал у неё бутылку и осушил до дна:

— Как видите, я не задымился и, — он раздвинул ноги, глядя вниз, — нигде не протекло, ничего капает.

Все как-то облегчённо рассмеялись. Затем по очереди стали подходить к Воронову, рассматривая его со всех сторон. Когда всё это закончилось Сергей поднял руку, требуя внимания:

— Я добросовестно и стойко выполнил своё обещание. Надеюсь, что обещание данное вами, вы так же выполните.

Проведённое исследование не дало никаких результатов. При сканировании мозга Сергей надеялся увидеть какие-либо характерные изменения. Ни гипоталамус, ни гипофиз изменены не были. Не было и никаких инородных образований. Анализы у всех были в пределах нормы. Единственно, что было для всех одинаково, это появление тепла в теле при применении Дара. Из чего Воронов сделал вывод, что источник экстрасенсорных способностей находился в нём. Вот только доказать это было… просто невозможно.

Через месяц Воронов уехал отдыхать на Крит. Первые несколько дней он занимался своим любимым занятием — дайвингом. Подводный мир завораживал своими красками и разнообразием. Зависая на поверхности, Сергей испытывал ощущение полёта.

Решив разнообразить свой отдых, он записался на экскурсию к Кносскому Дворцу. Проводилась она ближе к вечеру, после отступления полуденной жары. Но останки самого дворца продолжали дышать зноем. Гречанка, в лёгком голубом сарафане, с еле заметным акцентом, подробно рассказывала о назначении различных помещений и утвари. Показала многочисленные переходы, часто заканчивающиеся тупиками. За что, собственно, сам дворец, творение Дедала, и прозвали Лабиринтом, просветила экскурсовод. Также она сообщила, что раскопки ещё не закончены — под Дворцом обнаружена обширная сеть подземелий, назначение которых неизвестно.

После экскурсии Сергей решил пройтись вдоль торговых рядов, стоящих около дороги, прикрытых от солнца разноцветными плотными тентами.

Возле одного из прилавка лежала рыжая кудлатая собачонка, от жары высунув язык и тяжело дыша. Воронову сделалось жаль бедолагу. Вроде хозяйская псина, а тощая, как бездомная дворняжка.

Хозяин сидел в плетённом кресле, в тени тента. Из-под панамки виднелись вьющиеся седые волосы. Крупное, испещрённое морщинами лицо, покрывала трёхдневная щетина. Когда-то красная футболка, от времени, солнца и пота, приобретшая грязно-жёлто-оранжевый оттенок, наполовину прикрывала громадный волосатый живот, на котором грек сложил свои короткопалые руки. Довершали его одеяние растянутые джинсы и сандалии на голую ногу. Прикрыв глаза, торговец смотрел на проходящих туристов.

Воронов стал рассматривать поделки местных мастеров. На покрытой циновкой поверхности лежали множество кулонов и браслетов из полудрагоценных камней. Композиции из раковин украшали тусклые корявые жемчужины. Отдельной группой находились чеканные медные блюда и высокие кувшины с тонкими шейками, покрытые затейливым орнаментом. Возле них лежала большая толстая книга, в красно-коричневом переплёте. Кое кто из покупателей брал эту книгу в руки, листал, но, не проявив к ней особого интереса, откладывал в сторону. Хозяин прилавка смотрел на них с плохо скрываемой усмешкой, обнажая при этом на удивление ровные зубы.

Воронов также взял фолиант и стал рассматривать. На бархатистом на ощупь переплёте, источающий острый пряный аромат специй, с двух сторон был вытеснен круглый рисунок: уроборос — змей, кусающий себя за хвост, внутри него — атакующая огромная птица, похожая на орла. Раскрыв книгу, Сергей перелистывал листы из неизвестного, похожего на тонкий пластик, материала. Перевернув очередной лист, Сергей замер, его сердце учащённо забилось, широко раскрытые глаза смотрели на рисунок, изображающий человеческое тело, на котором были в разноцветии нарисованы все известные системы. Но… была так же ещё одна, выделенная огненно-красном. Причём в той же книге были рисунки животных и растений. С системой, также раскрашенной огненно-красной краской…

— «Так вот же оно… подтверждение, что энергосистема — не плод моей фантазии», — руки Сергея мелко вздрагивали.

Но больше всего Воронова поразил рисунок Земного шара, пронизанного нитями того же цвета, фонтанами, вырывающимися на поверхность в нескольких местах. Комментарии к рисункам были сделаны на неизвестном языке, причудливым изящным шрифтом. Подобный шрифт он видел на некоторых стенах Кносского Дворца. Сергей посмотрел на последнею страницу — никаких сведений об издателе, хотя шрифт явно нерукописный…

Среди других вещей, лежащих на прилавке, книга смотрелась странно, чужеродно.

— Уважаемый, — обратился Воронов к греку, — Вы не скажите мне, откуда у вас эта книга?

Тот, глядя в сторону, равнодушно ответил на ломанном английском:

— Зачем иноземцу эта никчёмная вещь? На прилавке много других товаров. Выбирай, что понравится. Незадорого отдам.

— Меня интересует именно эта книга. Я могу её купить?

— В ней нет для тебя никакой ценности. Это — наша семейная реликвия, память о моём предке.

— Что же Вы свою реликвию выставляете на продажу?

Грек кинул в рот шепотку чего-то неизвестного и стал жевать, рассматривая облака. Затем, сплюнув зеленоватую жижу, лениво повернулся к Сергею:

— Зачем тебе эта книга?

— Здесь нарисованы энергетические системы всего живого, — неожиданно для себя выдал Сергей.

Торговец вздохнул, и встал, вытерая потный лоб платком:

— Никогда не верил, что за ней кто-то придёт… Давно, очень давно, меня ещё и на свете не было, в лавку к отцу моего отца зашёл высокий человек, одетый в серую рясу. Глубокий капюшон закрывал лицо. Возраст определить было невозможно, но голос был довольно молодым. В одной руке у монаха был витой посох, с навершием из огромного камня, светящегося изнутри. В другой — эта самая книга. Он протянул её моему деду, и велел отдать книгу тому, кто поймёт, о чём она. В уплату высыпал перед ним целую пригоршню золотых монет. Но я считал, что это всё — сказки. Дед любил их мне рассказывать, когда я был ребёнком… Если хочешь, можешь забрать эту книгу, — он протянул фолиант.